В плену гамулов - Анна Рыжак
Сытой семейной жизни у Ивана никогда не было. Отец ушёл из семьи, когда ему было пять лет, оставив их без куска хлеба, а отчим периодически поколачивал и его, и мать. Пришлось в школе записаться на секцию тяжёлой атлетики, чтобы давать домашнему тирану сдачи. После успехов пасынка в спорте дядя Гена уже не осмеливался дать ему подзатыльник. Но на матери иногда все же срывался за свою неудавшуюся жизнь.
Ивану хотелось уехать из Барнаула, но никто его нигде не ждал. Он вспомнил поездки за пределы города, которые можно было пересчитать по пальцам одной руки: первый раз в Красноярск, на соревнования среди старших классов, второй — удалось накопить на коммерческий тур в Монголию и вместе с друзьями из колледжа подняться на гору Богд-Хан-Уул. Да несколько раз бывал в Шерегеше Кемеровской области. Вот и все путешествия.
Последний кусочек пирожка отправился в рот. Он сложил жирный целлофановый пакетик в пустой пластиковый стакан, вытер рот рукавом пыльной робы и пошёл к мясной лавке крытого рынка.
— Тетя Люба, мамка-то будет сегодня? — спросил Иван, облокотившись на деревянный прилавок.
— Отпросилась твоя мамка. Геннадий опять напился и дал ей затрещину. С фонарем под глазом стесняется работать, — сказала продавщица за шестьдесят, тряхнув кудрями цвета красного дерева.
— Тёть Люб, я ей столько раз говорил, чтоб она ушла от него. И что? Не уходит! Терпит! — покачал головой Иван.
— Любовь зла, — щеки и подбородок продавщицы задрожали от смеха.
Иван махнул в сердцах рукой, развернулся и зашагал прочь, шаркая старыми резиновыми сапогами. Тетя Люба смотрела на его удаляющуюся фигуру и думала, что он похож на грязного, брошенного, голодного котёнка, которого так и хотелось обогреть, накормить и отдать в хорошие руки. Ее сердце сжалось от жалости.
— Вань, — окликнула тётя Люба парня. — Поди сюда, — позвала она рукой.
Иван обернулся, помедлил мгновение и вернулся к прилавку.
— Ванька, — запнулась тётя Люба. — Вижу, что жизнь у тебя не сахар. Не заработать тебе много денег тут-то, в городе. Надо что-то поперспективнее, чем фуры разгружать. Вижу, парень ты крепкий да ответственный, спортивные успехи имеются.
— И? — перебил Иван.
— Вот слушай, — заговорщически тихо заговорила тётя Люба. — У меня сестра родная в Новосибирске в одной конторке работает, разные протокольчики о прохождении обучения и корочки на подпись отдаёт да печати ставит. За небольшую плату и тебя сделает кем хошь. Сейчас, знаешь, без бумажки об образовании ты — букашка. А так, начнёшь работать, втянешься, деньги какие-никакие заведутся. Вот тебе ее телефончик. Позвони ей вечером да скажи, что от меня.
***
В эмалированной кастрюльке с засохшими жирными пятнами булькала перловка. Иван поглядывал на часы, стрелки отмеряли минуту за минутой. Он готовил свой незамысловатый ужин на маленькой электрической плиточке в съемной комнате с оборванными обоями. Банка тушенки была уже открыта и ожидала своей очереди плюхнуться в кашу.
«Сейчас поужинаю и позвоню», — думал Иван.
Он улыбнулся. Вот это удача подвернулась! Почему бы не попробовать. Пусть сейчас денег и времени нет на прохождение настоящих курсов, если с купленной корочкой возьмут на приличную работу — трудиться будет на совесть. Тогда можно будет куртку потеплее купить и ботинки новые, ведь старые давно уже прохудились, и мамке что-нибудь подарить. А там, может, и девушка встретится, можно будет сводить ее в кафе или вообще, съездить вместе на море, в Анапу!
Иван почему-то вспомнил, как мать забирала его из Красноярска с соревнований. Они сели на поезд со случайно просроченным на день билетом. Проверяющий инспектор пригрозил их высадить в пути. И матери пришлось продать проводнику единственный купленный на рынке праздничный костюм с золотыми пуговицами, чтобы оплатить просрочку проезда. Денег у них с собой не было. Мать плакала над кружкой с железными подстаканником, а Ивану было неловко за эту оплошность. Он пообещал себе, что купит ей несколько таких костюмов, когда начнёт хорошо зарабатывать. Ещё бы от алкаша Генки съехала!
Семь часов. Иван набрал номер телефона.
— Алло, Лидия Михайловна? Это Иван. Да. Да. Да-да, от Любови Михайловны. Ага. Хм-м… Я думаю, что гид-альпинист мне подойдёт, и звучит очень презентабельно! И в горах я бывал. Наличкой? Хорошо, через неделю приеду в Новосибирск и заберу у вас лично. Да, пять тысяч имеется… Конечно! Какие вопросы! Никому не скажу. Да. Напишите свой адрес смс-сообщением. Спасибо! До свидания!
Он ел перловую крупу с тушенкой. От такого крутого жизненного поворота у него даже немного закружилась голова.
Глава 12. Ради мамы
Лодка выплыла на середину озера.
— Отпустите! — кричал Эдик. — Я не умею плавать!
— Да не бойся, — приговаривали два его старших брата, — сейчас мы научим тебя быть мужчиной.
— Бросай! — крикнул с берега отец.
— Нет, не надо! — жалобно просил парень лет десяти, шмыгая носом.
— Не бойся, Эдик, просто плыви, — говорили братья.
Радужные брызги полетели в разные стороны. Мальчик делал безуспешные попытки схватиться за что-нибудь. Он грёб, но тело засасывала водная пучина.
— Плыви, Эдик, делай руками вот так, — показывали мальчики постарше.
Он наглотался воды и начал погружаться во тьму. Холод и безысходность, страх и ужас наполняли в тот день душу Эдуарда. Он до сих пор иногда просыпался с криком в холодном поту, хотя прошло уже сорок лет с того летнего утра.
Эдуард с детства рос чувствительным мальчишкой, с тонкой душой, ему нравилось рисовать и чертить, разрабатывать дизайны автомобилей, яхт и кораблей. Но отец отчаянно хотел сделать из него спортсмена, настоящего мужчину, потому что ему самому не удалось достичь высоких результатов в спорте из-за травмы. И если два старших сына прислушивались к нему и посещали спортивные секции, то младший только и делал, что водил кисточкой по бумаге.
— Твой младший сынок — мямля! — выговаривал отец матери. — Читает книжки целыми днями, рисует, ни с кем не хочет общаться. Чтобы быть настоящим мужчиной, нужно заниматься боевыми искусствами, легкой атлетикой, чтобы пахло как от мужика, а не как от кролика!
Мать приходила к Эдику в комнату, обнимала и гладила по голове.
— Сынок, прислушайся к тому, что говорит папа. Он тебе плохого не посоветует. Отец хочет, чтобы ты был здоровым и сильным, чтоб тебя уважали в мужском коллективе, — пыталась она найти контакт с сыном.
— Я не хочу бессмысленно бегать и прыгать, бить другого человека в лицо и живот. Хочу рисовать! У него не удалось стать мастером спорта по боксу, а я должен соответствовать его ожиданиям и воплотить его мечты, — сокрушался Эдик.
